Диктатура адмирала Небогатова - Страница 60

Новая, неожиданная вводная командира удивила штурмана и старшего офицера «Богатыря», но виду они не подали. «Алмаз» послушно держался в кильватере, проходя в миле от островка Ребун, сигнальщики обнаружили дымы двух костров в разных точках острова. Стемман решил, что это какие-то хитрые сигналы коварных самураев, взявших в кольцо его небольшой отряд.

Отсигналив на «Алмаз»: «Дать полный ход, прорываться во Владивосток», лучший бронепалубник Тихоокеанского флота на двадцати узлах помчал на зюйд-вест. Чагин, не видя причин для паники и отчётливо понимая, что Стемман знает ровно столько же, сколько и он, отсемафорил «ясно вижу» и продолжил движение за «Богатырём», на всё тех же семнадцати узлах.

Офицеры «Алмаза» на спешно собранном военном совете, решение командира – не рвать машины, одобрили единогласно.

– Не показывают своих «паспортных узлов» японцы, – признанный авторитет лейтенант Нозиков вертел в здоровой руке, зацепивший его осколок, – семнадцати узлов «Алмаза» достаточно, чтобы полдня убегать от Камимуры, а форсировать ход, пытаясь угнаться за «Богатырём» неразумно. Тем более сейчас, когда горизонт чист.

– Да, но с острова японцы явно кому-то сигнализируют.

– С чего вы решили, что это сигнал? – Нозиков рассмеялся, – может быть всё проще, бесятся самураи и пытаются нас запутать, нервы пощекотать.

– Тем не менее, господа, все по местам, согласно боевого расписания. Пару часов идём на шестнадцати-семнадцати узлах. Если не обнаружим противника, сбавим до четырнадцати. Николай Николаевич, на вас, ну и на машинное, разумеется, вся надежда.

– От японских бронепалубников вряд ли сможем отбиться, – Нозиков неторопливо поднялся. Миноносцы то причешем, а вот крейсера, с дальней дистанции садящие фугасными, – с ними трудно придётся. Осколками от близких накрытий посекут расчёты орудий. Щиты нужно устанавливать.

– Будут щиты, всё будет, голубчик! – Чагин разволновался, – вы же уникальный артиллерист, Николай Николаевич! Сколько японских кораблей пострадали от огня орудий, которыми вы командовали?

– Хм, интересно, если принять, что в недавнем бою получили «приветы» все четыре японских миноносца, то – девять.

– Будет и десятый и одиннадцатый, и далее и более. Господа – по местам! Боевая тревога!

«Алмаз» без приключений и происшествий пришёл во Владивосток ровно на двенадцать часов позже «Богатыря», на встречу крейсеру Чагина Небогатов послал «Жемчуг». Левицкий, идя борт к борту, поделился последними новостями. Стеммана с высокой температурой госпитализировали. Врачи заподозрили у главного уничтожителя японских миноносцев «разъедающую язву», то есть гангрену, и хотя ничего ещё не было ясно и Стемман залихватски прыгал на одной ноге, отбиваясь костылём от эскулапов, каперанга скрутили, вкололи успокоительное и отправили на обследование на госпитальный «Орёл».

– Господи, твоя воля, – прямо в рупор и «перекрестился» Чагин, – теперь понятно чего Александр Фёдорович так нервничал.

– Не переживайте, думаю не всё так трагично, – также в рупор хохотнул Левицкий, – доктора дают два диагноза и «зелёный змий» там основной. Но официоза ради героя положили излечиваться от последствий тяжёлого ранения…

Адъютант Небогатова встретил командира «Алмаза» на пирсе и сразу же повёз к командующему, вице-адмирал простыл и отлёживался в штабе флота.

– Здравствуйте, Иван Иванович, присаживайтесь, угощайтесь. Чай мёд, малина, лимон – всё что угодно. Коньяк не предлагаю, хватит с нас Александра Фёдоровича.

– Всё-таки, не гангрена?

– Да там чёрт ногу сломит в этих врачебных диагнозах. Есть какое-то воспаление, но вроде как не смертельно опасное. Однако ж переборщил Стемман, подкидывая в топку организма изрядно шустовского. Вот и сорвало клапана. Но к делу. Что там на Сахалине?

– С нашей стороны всё в порядке – лейтенант Максимов блестяще справляется по морской части. Полковник Васильчиков показался мне вполне грамотным и ответственным офицером. Требуются телефонный кабель и аппараты, для связи с наблюдательными постами, ну и два-три радиоаппарата, хотя бы старых, «ближнего действия».

– Образцы сахалинского угля захватили?

– Так точно, с корабля и прямо к вам, мешки с углём, добытым в разных отвалах – на крейсере. На каждом мешке маркировка, все данные надёжно записаны, – не сотрётся, не размажется.

– Хорошо. Что думаете о «пропавшем» Камимуре?

– Полагаю, передислоцировалась его эскадра либо в Сасебо, тогда Того готовится к большой вылазке и, возможно к генеральному сражению, либо в Хакодате.

– Правильно полагаете, господин капитан второго ранга. И такая концентрация Соединённого флота не может не вызывать обеспокоенности. Я то как планировал, – выйти через неделю с «Александром», «Суворовым», «Орлом». Прихватить «Громобой», «Богатырь», ваш замечательный крейсер и провести «Дельфин» и «Сом» с новым экипажем в Корсаков. Заодно бы с камчатскими рейдерами повстречались, новости их узнали. У меня уговор с Брусиловым – отправить для связи один из его крейсеров в это время в залив Анива. А теперь боязно, – вдруг как подловят объединившиеся Того и Камимура…

– Николай Иванович, – прервал затянувшееся молчание Чагин, – а мы ведь утопили неприятельский миноносец. Новейшего типа, массово спускают со стапелей. Шесть трёхдюймовых орудий, скорость под тридцать узлов, нелегко придётся нашим миноносникам.

– Как же, как же, в курсе! – Небогатов рассмеялся, – Стемман как только пришвартовался, сразу в крик – всем сниматься с якоря, спасать героический «Алмаз» утопивший четыре японских миноносца. Это потом разобрались, что он кричал «повредивший». А спервоначалу-то не поняли ничего, решили – бредит, «Богатырь» и «Алмаз» путает, рана воспалилась. Вот и схватили Александра свет Фёдорыча злые доктора, иголками страшными искололи-истыкали…