Диктатура адмирала Небогатова - Страница 53

– Николай Иванович, да те двадцать батальонов, что Брусилов божится «сколотить» за месяц, – им же в Японии нечего противопоставить, вон разведка докладывает о практически полном исчерпании мобилизационного потенциала неприятеля. В строй ставятся юнцы и старики.

– Не о сухопутных делах у меня голова болит, – командующий подошёл к карте театра военных действий, – там Брусилову полный карт-бланш. Но задача флота состоит в том, чтобы доставить пехоту и пушкарей на Хоккайдо в целости и сохранности. И вот тут друг Того всенепременно нам воспрепятствует. Это он сейчас в Сасебо отсиживается, «Фудзи» и «Асахи» спешно ремонтирует, готовится к решающей драке. А как только выйдет Тихоокеанский флот с транспортными судами к берегам японским – весь Соединённый флот, до последнего посыльного катера выйдет нам навстречу.

– Ваше Превосходительство, – адъютант чуть приоткрыл дверь в кабинет командующего, – к вам капитан первого ранга Стемман и капитан второго ранга Чагин.

– Пусть заходят, – недовольно буркнул в ответ Небогатов, не отрываясь от изучения южной оконечности Сахалина…

Именно на Сахалин должен был отправиться «Алмаз» с генералом Брусиловым, но Алексей Алексеевич увлёкся реорганизацией десантных батальонов, которые и решил сделать основной тактической единицей. Небогатов осуществлял лишь общее руководство, в детали не вникал и Брусилов вдохновенно творил, изобретая структуру для нового высокомобильного (хоть и безлошадного) воинского соединения. Убрав из штатного расписания всех нестроевиков: денщиков, писарей и прочий «балласт», генерал добавил в каждую роту по два пулемёта «максим» с расчётами.

Батальон морской пехоты «по Брусилову» состоял из четырёх рот по 170 человек в каждой, включая и офицеров, при восьми пулемётах, способных к быстрому перемещению на поле боя. Также брусиловской новацией стало обязательное выделение в каждом взводе лучших стрелков-снайперов, находящихся рядом с командиром и отстреливающих по его указаниям наиболее опасные цели.

Алексей Алексеевич мечтал к концу сентября 1905 года, как он выражался, – «сколотить» тридцать таких батальонов, которые смогут, действуя и совместно, и отдельно от основных сил, разрушить инфраструктуру Хоккайдо до такой степени, что капитуляция Японской империи будет неизбежна даже без штурма укреплённой столицы и морских баз. На Токийский укреплённый район бравый кавалерист бросаться не думал, чем невероятно порадовал командующего Тихоокеанским флотом, посчитавшего было старшего брата контр-адмирала Брусилова авантюристом, начитавшимся изречений Суворова о чудо богатырях и молодецком штыковом ударе русской пехоты. Но Брусилов старший полагал первостепенной задачей полководца сберечь личный состав, не губить людей в дурацких показушных лобовых атаках, а идти в обход сильных позиций неприятеля, искать слабое место во вражеской обороне. В русско-турецкую войну генерал повоевал в драгунах, а те частенько использовались в качестве спешенной пехоты, так что о манёвренной войне Алексей Алексеевич представление имел.

Небогатов посоветовал генералу «урезать осетра» и рассчитывать в лучшем случае на двадцать батальонов в первой волне десанта, но обещал обеспечить достаточно комфортную высадку, – прямо на пирсы, чтобы доставить и полевую артиллерию и «немножко лошадок», для перевозки артиллерии, ну и запас патронов и провизии изрядный. Само собой планировалась конфискация лошадей, не на себе же таскать по три пуда сухпайка и патронов, на каждого морпеха и здесь адмиралам пришлось выслушать впечатляющую лекцию о преимуществах русской лошади над японской. Оказывается Алексей Алексеевич в Петербурге времени зря не терял и из каждого побывавшего в Японии дипломата и военного вытянул немало интересной информации о четвероногих и подкованных друзьях человека. Правда, генерал посетовал, что маловато лошадей на японских островах, а заставлять гражданское население таскать армейский скарб в качестве отмобилизованных рикш – как-то не по христиански. Бухвостов тогда с трудом невероятным сдержался, но по уходу генерала долго хохотал, да что там – ржал, куда там неказистым японским лошадкам до русского адмирала…

Не мудрствуя лукаво штаб Тихоокеанского флота готовился высаживаться в уже «намоленном» месте, там где отметился кавторанг Семёнов. Николай Иванович боялся упустить во тьме ночной вражеские миноноски и катера, которые обязательно пойдут в смертельную атаку на русские броненосцы, потому и уповал на штормовую погоду, когда несущая самодвижущие мины «малышня» вынуждена будет отстаиваться на базах. А в это время весь Тихоокеанский флот с принятой на борт морской пехотой направится к проливу Лаперуза, оставив Владивосток на доблестных подводников и отчаянных миноносников. Ну и на береговые батареи.

Небогатов был свято уверен – Того не решится «размениваться» на Владивосток и всеми силами будет противостоять десантной операции. Кстати, в Петербург ушла информация о планируемом взятии Саппоро – вице-адмирал подозревал, что самодержцу в принципе безразлично, где морпехи будут принимать «морские ванны», – главное сам факт победоносного вторжения на землю японскую. Ну а секретность блюсти ой как необходимо. В своих подчинённых адмирал был уверен – не проболтаются, а вот на великих князей, выпивающих и не всегда закусывающих в посольствах и на балете, комфлота даже и не надеялся.

Пока же командующий старался максимально насытить боеприпасами воинские части, расквартированные на юге Сахалина. Именно этот контингент будет «подобран» на вспомогательные крейсера в самый последний момент и переброшен, благо расстояние небольшое, на мыс Сойя, откуда и начнётся решающее наступление русской армии. Также Небогатов намеревался провести в залив Анива настоящие, а не деревянные подводные лодки, творчество столяров лейтенанта Максимова.