Диктатура адмирала Небогатова - Страница 52

Взвинченный адмирал, которому даже изрядная доля алкоголя не помогла расслабиться, с недоумением посмотрел на отложенный лист бумаги – эту телеграмму он, схватившись за карту Хоккайдо, так и не прочитал.

Что там? Камимура сообщает о подрыве боезапаса на «Акицусиме». Демоны преисподней! Так, успокоиться, жертв нет, разрушения несущественны. А ведь снаряды с эскадры Камимуры на полигоне не отстреливались. Положение критическое, видимо срок годности взрывчатки истекает и с каждым днём риск самоподрыва увеличивается. Проклятый Небогатов, спутал все карты. Будь жив доблестный Рожественский, он бы не испугался, пошёл на генеральное сражение в мае. Тогда была бы славная битва и весь боекомплект наверняка был бы расстрелян.

Тут Хейхатиро Того поймал себя на мысли, что пьян, оттого и лезет в голову всякая чушь. Флотоводец сконцентрировался, убедился, что все телеграммы им прочитаны, добрался до кресла и закрыл глаза.

Глава 13

С прибытием генерала Брусилова укомплектование дивизии морской пехоты пошло невиданными доселе темпами. Алексей Алексеевич, отчётливо понимал, что коль не использует он свой шанс, не высадится победоносно на Японских островах, так и доживать ему «лошадиным профессором» в Офицерской Кавалерийской школе.

Потому-то сухопутный Брусилов спал по 4–5 часов в сутки, инспектируя части гарнизона Владивостокской крепости, доверительно общаясь с офицерами. Генерал-майор оказался незаурядным «агитатором» и весьма преуспел, «ненавязчиво» суля внеочередные звания и ордена героям-десантникам. Пехотные и артиллерийские поручики и штабс-капитаны, до которых не смогли «достучаться» флотские начальники, перспективу карьерного роста, внятно и доходчиво изложенную молодцеватым генералом-кавалеристом мгновенно поняли и тут же загорелась «погонять япошек».

Небогатов и Бухвостов невероятно удивились, когда генерал Казбек примчался в штаб флота и сердито бросил на стол командующего длинный список подчинённых ему офицеров, написавших рапорта о переходе в «морской десантный корпус».

Да, именно корпус, а не дивизию, только так Алексей Алексеевич и именовал воинское соединение, которое поведёт на коварных самураев. Адмиралы, в принципе не возражали, но общаясь между собой, дружно решили – всё-таки куда больше эффект, когда сухопутных офицеров «вербует» свой генерал, а не чуждый им адмирал. Кастовость, чёрт её побери!

Брусилов, обрадованный поддержкой офицерства, забросал Петербург телеграммами и вытребовал у Линевича (разумеется, при непосредственном участии великого князя Николая Николаевича) восемь полнокровных батальонов укомплектованных молодыми солдатами, а не сорокалетними неповоротливыми бородачами. Правда, Линевич пулемёты «зажал», равно как и четыре батареи полевых орудий, но Алексей Алексеевич привёз во втором своём эшелоне сто четыре «максима», которых с избытком хватало на десантный корпус. А полевые трёхдюймовки из крепости Небогатов уже пообещал отдать, вместе с расчётами…

Прибывшие с Брусиловым офицеры доверительно рассказывали дальневосточникам, что если десант побудит Японию к заключению мира, а так непременно и случится, ибо все японские мужчины, мало-мальски годные к военной службе, доколачиваются сейчас в Маньчжурии Линевичем и неожиданно «воспрянувшим духом» Куропаткиным – быть десантникам гвардейцами! И не просто гвардейцами, а личной императора Николая второго гвардией! Не во времена былые, а в его царствование (что немаловажно для всякого самодержца) прославивших Россию и русское оружие.

Соответственно: чины, ордена, дислокация близь Царского Села, общение с государем, – всё будет, если не упустить ШАНС.

Блестящим петербуржцам, покинувшим гвардейские полки ради усмирения микадо, скромные пехотные поручики, тянувшие лямку в предалёком далеке, поверили безоговорочно…

– Евгений Владимирович, – Небогатов подмигнул Бухвостову и обратился к начальнику флотской контрразведки, – объясните, что происходит. Владивосток как с ума сошёл – и гимназисты и даже добропорядочные обыватели бегают по городу, ищут где записывают в какую-то мифическую дружину…

– Дурь, ваше превосходительство, – Свенторжецкий досадливо махнул рукой, – исключительно российская дурь. Один поручик пошутил, второй шутку чуть переиначил и всё! И пошла в народ легенда, по которой каждого ступившего на японскую землю ждёт дворянство, и зачисление в гвардию. Купчинам же, за помощь десантному корпусу якобы высочайше обещаны именные царские грамоты с немыслимыми льготами.

– Однако ж, – командующий Тихоокеанским флотом покачал головой, – таких шутников, прошу вас, господин капитан второго ранга, выявлять и отправлять прямиком ко мне. Я им пропишу такую Японию, что Чукотка раем покажется!

– Полно, Николай Иванович, – Бухвостов удивился резкой смене настроения у комфлота, – ну шутит молодёжь, зато какой подъём случился у пехтуры. Мы вот не сумели армеутов так воодушевить и раззадорить. Теперь же от добровольцев нет отбоя.

– Да уж, – Небогатов оптимизма своего младшего флагмана не разделял, – теперь нам от высадки точно не отвертеться, слишком много на карту поставлено. Государь интересуется нашими наработками, намекает, что флоту предстоит в будущем высаживать отважных морских пехотинцев и на Чёрном море и на Балтике! Я то, старый дурак, всё надеялся избежать этой авантюры, в сравнении с которой мой безумный план по прорыву Цусимой в мае – верх осторожности и трезвого расчёта!