Диктатура адмирала Небогатова - Страница 94

Так, выдвинувшиеся на юг на десяток вёрст разведчики должны с утра начать поиск, а к ним для подкрепления двинется батальон и батарея из четырёх орудий.

Да, не забыть – надо сразу же после подъёма перебросить запасы провианта и боеприпасов на отмеченные вчера места, чтоб подальше от моря, от дальнобойных орудий вражеских крейсеров и броненосцев. Бережёного Бог бережёт, вот получит Того по зубам у Владивостока и ринется перекрывать пролив Лаперуза, блокируя десант от подвоза подкреплений и боеприпасов. Тогда каждый сухарь, каждый патрон считать придётся…

Потому полковник и заказал на следующий рейс «Алмаза» перевезти из Корсакова по возможности больше грузов, даже в ущерб численности пополнения. Васильчиков хмыкнул, снова вспомнился лихой генерал-майор Брусилов, считающий, что консервы и сухари брать с собой не нужно, лучше двойную долю боеприпасов, а еду, дескать, раздобудем у японцев. Как же, раздобудем Как прокормить прикажете несколько тысяч здоровых мужиков, каждый из которых за раз сметёт и не заметит несколько дневных порций среднестатистического подданного микадо.

В 8.35 «радиопрапорщик» доложил об установлении устойчивой двусторонней связи с флагманским кораблём, контр-адмирал Игнациус запрашивал о положении дел. Отстучав бодрую радиотелеграмму адмиралу, Васильчиков дал приказ командирам рот на выдвижение по заранее оговорённым маршрутам. Каждый десантник тащил на себе не менее трёх пудов груза. За день им предстоит сделать несколько ходок, перетаскивая тюки, снаряды и патронные ящики к новым местам дислокации своих подразделений. Три с половиной сотни штыков были оставлены в Вакканае как резерв командира десанта. Офицеры, разочарованные ничтожным сопротивлением казавшихся такими страшными самураев, мечтали о подвигах и упрашивали полковника совершить ну хоть «какое-нибудь злодейство», достойное быть запечатлённым «на карточку».

Ломать дома мирных жителей, склады и сараи местных купцов категорически не хотелось. Во-первых, военного значения сараи не имели, а во-вторых, после возвращения десантников (ну понятно, не отдаст Япония ни за что эту территорию Российской империи) все разрушения островитяне непременно запротоколируют и предъявят миру как очередное свидетельство жестокости и варварства русских солдат. Но предложение показательно раздолбать казарму, уцелевшую при обстреле с моря, Васильчикову понравилось. Четыре остающихся при нём трёхдюймовки были развёрнуты на несчастное здание, по десять снарядов на ствол отложены рядом с пушками, расчёты приготовились к стрельбе. Командир батареи волновался, мало ли – сбился прицел после перевозки пушек морем, а краснеть ему…

Напрасно волновался, с открытой позиции, на расстоянии в полторы версты цель была поражена третьими-четвёртыми снарядами. Васильчиков очень хотел задробить стрельбу, поберечь боеприпасы, но видя воодушевление как артиллеристов, так и собравшихся поглазеть на разгром казармы морских пехотинцев, списал четыре десятка снарядов на поднятие воинского духа у подчинённых.

Подошли «Алмаз» и «Николай», где то за ними спешил тихоход «Сисой». Вчера Игнациус плюнув на осторожность, заявил, что броненосец останется плавучей батареей в порту Вакканая, прикрывая своими грозными двенадцатидюймовками плацдарм. Крейсерская эскадра Брусилова, снабжённая мощными немецкими радиостанциями, сумеет заблаговременно известить Сахалинский отряд о приближении неприятеля, так какой смысл ежедневно гонять броненосец до Корсакова и обратно? А вот ходкому «Алмазу» предстояло серьёзно поработать «морским извозчиком»…

Сигнальщик из флотских, дежуривший на пирсе, мокрый и запыхавшийся, подбежал к Васильчикову, проверяющему комплектность пулемётных расчётов.

– Ваше высокородие, господин полковник. С «Сисоя» получен семафор от адмирала Игнациуса. Вас срочно требуют на броненосец, важные известия.

– Хорошо, иду, – командир десанта быстро, но в то же время важно и несуетливо зашагал вслед за унтером.

Контр-адмирал нервно прохаживался по берегу, рядом на волнах покачивалась шлюпка с «Сисоя Великого». У Васильчикова «ёкнуло», – что-то сверхважное произошло за последние часы, чтобы адмирал, руководящий операцией, имеющей огромное значение для скорейшего завершения войны, вот так вот запросто покинул командный пост и прибыл накоротке пообщаться с сухопутным полковником.

– Ваше превосходительство!

– Оставьте, Сергей Николаевич, сразу к делу. Переговорим и я обратно на броненосец.

– Что-то серьёзное произошло у Владивостока?

– Можно и так сказать. Мы уже на полпути от Корсакова к Вакканаю получили депешу из Владика через Сахалин. Ночью подводные лодки атаковали японские броненосцы, подбито и утоплено то ли два, то ли три броненосца, якобы даже «Микаса», с берега постами наблюдение зафиксированы два сильнейших взрыва. Эскадра Бухвостова утром двинулась на неприятеля, сейчас, вероятно идёт бой. Более информации нет. В этой связи, Сергей Николаевич, я принял решение вывести «Сисой» и «Николай» в пролив Лаперуза. Чёрт знает, что взбредёт в голову японцам – возможен их отход и попытка поквитаться за подбитые корабли, расправившись с нашим, на Сахалин базирующимся отрядом. Отойдём к Крильону, и если появится вражеской крейсерской отряд, начнём отход к Корсакову. Жаль отправили «Кубань», так сказать, приводить к покорности России гряду Курильских островов, поработал бы доброфлотовец вашим транспортом. Но «Алмаз» завтра сделает ещё один рейс. Сами решайте, сколько нужно людей и снаряжения, чтобы какое-то время пробыть на Хоккайдо автономно. Чагин под нашим прикрытием пойдёт в перегруз, хоть впритык на палубе народ стоять будет, если надо. Вот ещё важный вопрос, как мне доложили, радио у вас неважно работает на дальнее расстояние, связь с Корсаковым есть?