Диктатура адмирала Небогатова - Страница 91

В заливе же Петра Великого «правильного морского боя» не провести, и это, конечно, понимает японский адмирал. Мины, подводные лодки, береговые батареи в конце концов (если Небогатов не примет бой и укроется в Золотом Роге).

Только время работает против командующего Соединённым флотом, потому и пошёл Того ва-банк, нацелился на короткий и яростный штурм Владивостока.

Рапорт Добротворского о полном отсутствии на маршруте японских военных кораблей только подтверждал концентрацию всех сил противника под Владивостоком. А значит – надо выстоять, выиграть время, загнать обозлённых, потерявших осторожность самураев на мины или под удар из-под воды.

Клапье да Колонг, дежуривший у шифровальщиков и самолично таскающий радиотелеграммы в кабинет Небогатова, был невероятно взволнован.

– Ваше превосходительство, по донесениям с наблюдательных постов, основные силы японского флота сосредоточены в заливе Посьета, там стоят угольщики и броненосцы.

– Это точно? – Небогатов не мог поверить такой удаче, ведь именно там должны находиться ТРИ лучшие подводные лодки! И если хоть одна не оплошает…

– Весьма вероятно, там наблюдателем поставлен флотский унтер-офицер, именно он передал казакам записку, с которой те и добрались до телеграфа.

– Помоги нам Господь, – комфлота и начштаба синхронно перекрестились на икону.

– Что ещё, Константин Константинович?

– Из Циндао телеграмма. Лилье получил по радио ваш приказ, отправленный через германских друзей, и сейчас направляется к немцам, для подтверждения депеши от нашего дипломатического агента. Очевидно, опасается японской провокации, не доверяет радио.

– Понимаю Владимира Александровича, сам не верю в это чудо прогресса. Это значит ближайшие двое-трое суток «Россия» нам не помощник, поди ещё и забункероваться надо перед прорывом…

Работа мощной германской радиостанции в Циндао, через которую можно было передать сообщение на крейсирующие в Восточно-Китайском море «Россию», «Урал», «Рион», здорово облегчала боевую работу русским рейдерам. Но и немцы в накладе не оставались. Во-первых их пароходы не подвергались досмотру, а во-вторых, тевтоны приобретали неоценимый опыт современной войны на море, тем более на отряде Лилье находились их наблюдатели.

– Николай Иванович, но как быть с «Рионом» и «Уралом»? Вы же сами неоднократно говорили, что без «России» два парохода Доброфлота будут уничтожены англичанами. А вы их к Чемульпо отправляете, дразните британского льва.

– Не отрицаю, говорил. И готов подтвердить свои опасения. Не верю я просвещённым мореплавателям, любой пакости от них жду. Но надо рискнуть. Едва «Россия» пройдёт Цусиму, японцы потащат «Варяга» в метрополию. Чёрт, совсем упустил из вида! Командирам «Риона» и «Урала» в случае выхода «Варяга» под нейтральным флагом и под конвоем британцев, атаковать и топить бывшую красу и гордость русского флота. Не считаясь с последствиями. Быть готовыми к бою с британскими крейсерами. Первыми не начинать. Но отвечать, если начнётся, сразу и всерьёз. Не зря же поставили на вспомогатели дополнительно по шесть германских стопятимиллиметровок.

– Генерал-лейтенант Казбек просит срочно принять по неотложному делу, – в кабинет командующего осторожно заглянул адъютант.

– Зови, – коротко приказал Небогатов.

– Ваше превосходительство, – с ходу начал комендант крепости Владивосток, – беда!

– Что случилось, Георгий Николаевич? Неужели японцы высадили десант?

– Хуже, Николай Иванович.

Небогатов и Клапье де Колонг удивлённо уставились на взволнованного генерала. Ему-то чего переживать, противостояние русского и японского флотов коменданта не затрагивают абсолютно. Вряд ли японцы разгромят и уничтожат Тихоокеанский флот, а потом примутся за крепость. А гипотетическое поражение флота, потеря нескольких ценных кораблей для сухопутного генерала вообще никак на карьеру повлиять не могут. Почему же такой нерв, такая тревога?

– Что может быть хуже, Георгий Николаевич? Не пугайте нас так.

– То есть не хуже, но и не лучше. В общем, плохо дело.

– Опять двадцать пять, – уже разозлился Небогатов, вспомнивший о своём «наместничестве», – извольте излагать факты, господин генерал-лейтенант, а не пародировать гимназистку из анекдота, не знающую как сообщить родителям о внезапно приключившейся беременности.

– В гарнизоне бунт! – Казбек, выговорив наконец-то страшное слово, схватил графин с водой и опустошил его наполовину, не прибегая к помощи стакана.

– Присядьте, Георгий Николаевич. На вас смотреть страшно, того и гляди удар хватит, вон как покраснели. Какой бунт, почему бунт? Только вчера офицеры и солдаты гарнизона приветствовали экипажи «Сенявина» и «Богатыря», орали так, что я оглох на оба уха. И эти молоды да взбунтовались? С чего вдруг?

– Да ни эти! Бородачи взбунтовались!

– Какие бородачи? – Небогатов глянул на Клапье де Колонга, – послушайте, генерал, уже не только я, но и мой начальник штаба сомневается в вашем психическом здоровье. Дорогой Георгий Николаевич, да скажите вы пять фраз подряд, внятно и понятно. Что произошло? Какие к чёрту бородачи-бунтовщики?

– Хозяйственные роты, помните, по вашему приказу учреждали, узкоколейку до шахт прокладывать. Условие было, что кто там работает, не попадает в десант на Японию.

– И что, – искренне не понимал собеседника Небогатов, – никто отцов семейств, киркой намахавшихся, в транспорта не грузит и на Японские острова не посылает.