Диктатура адмирала Небогатова - Страница 55

– Машина, добавить оборотов, – весело прокричал Чагин, – идём на семнадцати узлах прежним курсом. Николай Николаевич с какой дистанции начнёте раскатывать япошек?

– Посмотрим, с какой они начнут, – небрежно ответил Нозиков, не отрываясь от бинокля, – два минаря-истребителя явно только что со стапеля и вряд ли на них пукалки понатыканы, держу пари – все орудия три дюйма.

– Вам виднее, – Чагин предпочёл не заметить невежливость «командира пушкарей», погрузившегося в боевую работу. Артиллеристы «Алмаза» после установки крупповских орудий и проверочных стрельб невероятно зауважали бравого лейтенанта с «Мономаха», жившего в мире формул, калибров, пороха и стали…

– На дальномере, – негромко и вопросительно произнёс Нозиков.

– На дальномееере, – продублировал лейтенанта мичман Харабрин.

– Тридцать два, – послышалось в ответ.

– Начнём пристрелку с двадцати пяти, – обратился Нозиков к командиру.

– Не спугнём самураев раньше времени? – Чагину очень хотелось записать на боевой счёт своего корабля хоть один вражеский миноносец. – Стемман вон как лихо вскрыл ЧЕТЫРЕ японских истребителя, а эти поймут, что «Алмаз» перевооружили и отбегут, не поймать потом.

– У Александра Фёдоровича была иная ситуация, – Нозиков неодобрительно посмотрел на кавторанга, – «Богатырь» расходился с неприятелем на контркурсах, шестидюймовые орудия, мощь которых несоизмеримо выше германских стопятимиллиметровок, били с близкого расстояния, по нашим меркам, – практически в упор. И к тому же, Иван Иванович, вы простите, но в том бою Стемман не перевозил несколько сотен пехоты…

Чагин сверкнул глазами, но ничего не ответил и попросил всех «пассажиров» срочно укрыться внутри крейсера. Исключение было сделано лишь для полковника Васильчикова и его «походного штаба» из капитана и двух штабс-капитанов…

– Настигают, черти. Как я понимаю, эти четыре корабля и есть вражеские миноносцы, – вопросительно-утвердительно заявил полковник.

– Правильно понимаете, любезнейший Сергей Николаевич, – Чагин за неполные сутки знакомства сошёлся с полковником накоротке, отметив не только незаурядный ум и эрудицию генштабиста, но и искреннее желание Васильчикова вникнуть в дела флотские, – ничего, вы на Сахалине с лейтенантом Максимовым пообщайтесь. Вот уж кого жизнь побросала. Из Порт-Артура на «Новике» да прямо на каторжный остров.

– Я так понимаю, мину они пустить не могут, слишком велико ещё расстояние, потому так и устремились наперехват, чтобы догнать и выпустить мины. Но почему вы не стреляете? Прошу извинить, если глупые по вашим морским меркам вопросы задаю. Впервые на боевом корабле и сразу бой. Если отвлекаю, прямо скажите. Буду нем как рыба.

– Вы, господин полковник, для сухопутного удивительно быстро схватываете особенности морской войны, – Нозиков с уважением покосился на Васильчикова, – но право, спрятались бы от греха подальше и подальше от осколков японских. Вам ещё Японию покорять, а за непредусмотренные ранения ответственность на Ивана Ивановича ляжет. Смотрите, как нервничает командир.

Пехотные офицеры не стали бравировать показным бесстрашием и пожелав морякам удачи, дисциплинированно покинули мостик.

– На дальномере – теперь уже Нозикова было слышно и без мичмана-ретранслятора…

– Двадцать шесть.

– Орудиям правого борта открыть огонь, бить каждый по своей цели. Расчётам левого борта находиться у орудий, не бегать и не любопытничать!

Чагин уважительно покосился на разошедшегося лейтенанта и отставив стакан с чаем стал ждать – не попросит ли флагарт «довернуть» крейсер для более точного поражения неприятеля. Лезть с советами к ставшему легендой артиллеристу кавторанг дальновидно не стал. Гению мешать – только делу вредить.

Крупповские пушки изрыгнули первые снаряды в сторону неприятеля, с пятого-шестого выстрела пошли близкие накрытия. Нозиков носился от орудия к орудию, что-то коротко спрашивал у комендоров и артиллерийских офицеров, рявкал в ответ какие-то рекомендации и бежал к следующей «подружке дедушки Круппа». Борта японских кораблей вспухли дымами ответных выстрелов. И в эти же секунды торжествующе заорал сигнальщик: «Попадание во второй миноносец, трубу снесли демонам»!

– С почином, господа! – Чагин торжественно перекрестился. Офицеры и унтера сигнальщики такоже осенили себя крестным знамением. Крестились с азартом, со стороны казалось, что бравые и суеверные моряки десницами как бы помогают своим снарядам, как бы «доворачивают» их в нужном направлении…

Нозиков, хоть и не крестился, некогда было, но тоже махал руками изрядно. И скорее именно его движения, подсказывающие комендорам убавить или прибавить прицел, возымели куда как большее действие, нежели чем религиозный порыв командира «Алмаза» – пошли попадания в уже «поймавший» снаряд в трубу миноносец, а лидирующий отряд истребитель рыскнул по курсу и внезапно «раскорячился», сбросив ход.

Ответный огонь с таких неустойчивых корабликов вреда крейсеру не причинил – попаданий пока что не было. Чагин стоял перед трудным выбором – дать радио на «Богатырь» или попробовать утопить самураев в одиночку, забрав себе все лавры. Тем более всё так хорошо складывалось – за четверть часа получили заметные повреждения два неприятельских миноносца. Но брошенное Нозиковым: «Начинается веселье, против нас примерно шестнадцать трёхдюймовок» – побудило командира «крейсера-яхты» к активным действиям.

– Радио на «Богатырь», – ведём бой против четырёх больших японских истребителей. Два – нового типа, вооружение по шесть трёхдюймовых орудий.