Диктатура адмирала Небогатова - Страница 12

– А вот тут, господин капитан второго ранга – баста! Пользуетесь моей добротой, скоро флотом рулить за меня начнёте, по «Наварину» есть соображения, как с наибольшей пользой использовать броненосную «табуретку»…

Из Владивостока навстречу эскадре вышел отряд из «Бородино», «Ушакова» и «Олега». С присоединившимися чуть ранее «Жемчугом» и «Изумрудом» число вымпелов перевалило за два десятка, даже в мае через Цусиму Небогатов прорывался с меньшими силами. Сейчас же русский Тихоокеанский флот величаво и неспешно, ориентируясь по тихоходной «Камчатке», приближался к заливу Петра Великого. Четыре эскадренных броненосца, три броненосца береговой обороны, два броненосных крейсера, два крейсера первого ранга, четыре крейсера второго ранга, шесть эскадренных миноносцев – гарантированно громили хоть ослабленную эскадру Того, хоть мощное соединение Камимуры.

– Силища! – заключил Небогатов, – теперь главное с умом и с пользой для Отечества использовать эту мощь, не погубить бестолково, как артурские умники первую Тихоокеанскую эскадру…

Глава 4

Торжественная встреча эскадры во Владивостоке несколько омрачилась процедурой прощания с адмиралом Бирилёвым, погибшего не на мостике флагманского броненосца, а скончавшегося от подлых выстрелов в спину, террористов, именующих себя революционерами, но на самом деле являющихся японскими содержанками, живущими на подачки врагов России.

Таков был основной посыл речи Небогатова на траурной церемонии, при прощании с Бирилёвым. И хотя к террористам покойный адмирал стоял лицом и все пули принял в грудь и живот, Николай Иванович сознательно повысил обличительный градус своего выступления, заметив на похоронах представительней как русских печатных изданий, так и британских и германских информационных агентств. Посему и ввернул о подлых, в спину флоту и армии нацеленных, револьверах революционеров.

Газетчики, еле сдерживаемые охранной командой, в которую Свенторжецкий отрядил самых расторопных унтеров, вооружённых малозаметными браунингами, бросались на Небогатова как сороки на серебряную ложку. С суетливо-вороватыми птицами адмирал сравнил пишущую братию из-за навязчивых просьб прокомментировать то или иное событие, голосами, чертовски напоминающими сорочье скороговористое стрекотание. Да и наглости и бесцеремонности журналистам было не занимать – преследовали командующего у штаба флота, даже у самых приличных ресторанов дежурили. Пришлось спешно «мобилизовать» повара с «Суворова» для кормёжки адмирала и штабных офицеров.

– Николай Иванович, – Семёнов посмотрел в окно, – увы, никак не сбежать от газетёров. Четыре экипажа в готовности у штаба стоят, два фотографических аппарата на крыльцо нацелились.

– Чёрт знает что! Я от Того так не бегал, как от щёлкопёров. А ведь могут под их личиной и настоящие террористы скрываться, Евгений Владимирович уже просил разогнать этот цирк, боится, что в аппарате может быть револьвер спрятан.

– Я разделяю опасения Свенторжецкого, но, Николай Иванович, про вас и так говорят страшные вещи. Дескать, владивостокский диктатор, сатрап. Заставил по половице ходить обывателей, а всех выпивох и мелких пакостников, попавших в предварительное заключение гоняет на тяжелейшие работы словно каторжников.

– К чему это вы клоните. Владимир Иванович, – насторожился Небогатов.

– Давайте соберём газетчиков. Прямо здесь, в штабе, и вы ответите на их вопросы. Даже фото пускай сделают – не велика тайна, расположение помещений и меблировка кабинета командующего…

– Ох, господин капитан второго ранга, думаете, не знаю, почему так благоволите «писарчукам»? – Небогатов развеселился, – всё знаю! И про музей Брусилова и про вашу книгу о войне с японцами. Ладно, уговорили, назначайте на послезавтра на два часа пополудни. Только не более полутора часов времени чтоб затратить, – дел невпроворот!

– Полагаю, в полтора часа уложимся, заранее объявим – только один вопрос от корреспондента, очередность по жребию. Сами пусть решают, кто о чём спрашивает, чтобы не повторяться.

– А вот это дельно, Владимир Иванович, организуйте беседу, да и сами поприсутствуете, подскажете как и что, вы ж тоже из пишущих…

Как и предполагалось, встреча командующего Тихоокеанским флотом с журналистами, назначенная на 25 июля 1905 года, вызвала небывалый ажиотаж в городе Владивостоке. Даже не имевшие своих корреспондентов издания и агентства через третьих, пятых лиц находили более-менее вменяемого горожанина, согласного представлять их на мероприятии, телеграфом высылали подтверждение, платили авансом сказочные гонорары…

Семёнов, будучи в курсе всей телеграфной переписки, немало повеселился, читая как редактор какого-нибудь «Губернского листка» вспоминал «вдруг» о своём гимназическом приятеле, проживающем во Владивостоке и спешно «верстал» того в репортёры…

Сам кавторанг также решил «подсуетиться» и, дабы дезинформировать врага, спешно «создал» газету «Вестник Тихоокеанского флота», отрядив в «корреспонденты» мичмана Неверова, состоящего при штабе флота. Вопрос мичман должен был задать по применению подводных лодок, а ответ адмиралу совместно готовили Семёнов, Свенторжецкий и новоиспечённый георгиевский кавалер князь Трубецкой, стреноживший «Фудзи». Капитан Краузе из гарнизона Владивостокской крепости был «назначен» представителем газеты «Русский инвалид», его вопрос касался перспектив высадки на Хоккайдо русской конницы. Разумеется, «шпаргалку» Небогатову составляли те же лица, разве что вместо подводника Трубецкого подключился ротмистр гвардейской кавалерии Мезенцев…